Меню
12+

Чугуевская районная газета «Наше время»

15.10.2013 15:54 Вторник
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 80(9083) от 15.10.2013 г.

Я, ОНА И ПРОЧИЕ (Продолжение).

Автор: Виктор ПОЖИДАЕВ
…Так вот, Бук-Букет подрастал и наблюдать за ним становилось интересно. Тут я забыл сказать, что ещё до двухнедельного возраста, то есть ещё до того времени, как открылись глаза, этот будущий пёс не только орал от нестерпимого холода, но и лаял угрожающе – когда согревался под тёплым животом своей молодой мамки и улавливал пугающие шаги над собой. Но когда он покинул подверандную тёмную жуть и обосновался на меху шубы, которую я затолкал в будку, агрессивность его исчезла. Ему нравилось, когда я брал его на руки и прижимал к себе. А вот Рада в это время просто выходила из себя: ей явно не нравилось, что я уделяю кому-то больше внимания, чем ей, пусть этот кто-то даже будет её родным сынком.

Насчёт чувства родства. Это очень сложно и интересно. Волки, допустим, сами будут подыхать с голоду, но щенятам отдадут последний кусок, собаки же своих месячных малюток шугают от своих чашек со злобным рыком. Но не знаю – что это за концерты такие. Потому что маленький Букет в ответ на злобную выходку матери ощерил зубки и тоже издал рык. И она отступила, словно перед ней был тот ещё бугай. Ждала, пока ей будет дозволено приблизиться к её же чашке. Скорее всего, я так думаю, мать неосознанно воспитывала в сыне способность драться за жизнь. Но всё равно, меня покоробило его свинское отношение к матери.

 Коль Бук стал интересоваться чашками, на следующее утро я поставил две – Раде побольше, ему поменьше. И вы думаете, проблема была решена? Ну да! Этот пузырь метался от одной чашки к другой – старался не подпускать к ним мать. А та обиженно сидела в стороне, пуская слюни. Это уже никуда не годилось, и я стал принимать меры. Оказалось, что отучить Бука от такого свинства было легко, он слишком быстро для своего месячного возраста сообразил: сунется к чужой чашке – обязательно получит. И вот я ставлю у крыльца две чашки с едой, Рада сидит, ждёт, Бук смотрит на меня, я грожу ему пальцем, он направляется к своей. «Рада, ешь!» — и она спокойно, с достоинством счастливой матери принимается за завтрак. На следующий день я ставлю чашки и тут же захожу в дом. Наблюдаю за ними в окно. Бук озирается, потом несётся к чужой чашке, но Рада опережает его и с рыком хватает за ухо. Вякнув от боли, хулиган плетётся к своей кормушке. Всё, урок закреплён.

Ещё через две недели я стал брать его на прогулки. Лежал снег, мы ходили по укатанным дорогам. Ему нравилось куда-то бежать, но он ещё не мог за нами угнаться, уставал, садился и скулил. Рада стала над ним издеваться. Она катала его по дороге и покусывала то за брюхо, то за ухо. Я понимал: она будила в нём существующие силёнки. И что! Вот он уже слабо огрызается, вот вырывается, приседает и рычит совмещённо с каким-то отчаянным визгом. Верхняя губа его вздёрнута, пугающе оголены острые младенческие клыки. Раду это смешит, она бросается на своё жуткое чудо и – отпрыгивает. Пора и честь знать…

И так – каждый день. И вот уже Бук не пищит, не рычит, а сам нападает на мать, хватает её  сзади за ноги, и уже она не знает, как от него избавиться.

Геннадий Васильевич Дорин, совсем недавно подаривший мне мохнатый серый комочек, ставший теперь Радой-мамой, снял с моей души груз: есть люди, которые с удовольствием возьмут Бука. И пришло время – в двухмесячном возрасте Букет обрёл своих хозяев и, я слышал, они им довольны. Живет он в Чугуевке – неподалёку от поликлиники. Хотелось бы, конечно, посмотреть, каким он стал, но – нельзя, чувствую, что нельзя. «Не буди того, что не сбылось».

У меня вошло в привычку – снимать на цифровую фотокамеру всё, что касается моей текущей жизни. Сейчас вот «листаю» снимки. Раде полтора, Раде два месяца…

К весенней охоте прошлого (2012) года она была ещё так мала, что я собирался носить с собой за пазухой. Однако! Эта крошка деловито сопровождала меня сначала сто метров, потом ещё двести, потом и два километра – до самого водоёма. Когда с воды снялась стайка чирков, она от удивления присела и скосила на бок рожицу. И выстрел ничуть её не испугал. Она не обратила на него внимания. Чирок упал на той стороне, пришлось делать по камышам круг, брести по колено в воде… Она не отставала! А потом осторожно, едва ли не прижимаясь брюшком к земле, стала подкрадываться к лежавшей на спине ярко раскрашенной птице. И – хвать её за крыло!

На второй день мы шли на охоту уже рядом, на третий – она обгоняла меня. И именно на третий день она прыгнула в окошечко мелкого болота, схватила и вытащила задушенную водяную крысу. И я уже стал побаиваться: вдруг у неё нет чувства самосохранения? Ещё больше я стал тревожиться по этому поводу, когда увидел с какой безалаберностью гоняет она на околице одичавших кошек. Тут можно и без глаз остаться.

Как-то, возвращаясь с прогулки, завернули мы по обыкновению к Дориным. Раду я пристегнул к трактору – чтобы не лезла со своими объятиями, не мешала разговору. И тут откуда ни возьмись – котёнок. Ничего не подозревая и не ожидая, он покатился к нам. И путь его лежал на расстоянии вытянутой лапы от собаки. Как вскинулась Рада! Экая, мол, удача, щас мы вас! Огненная молния – вот на что была похожа метнувшаяся в Раду кошка, мама этого доверчивого котёнка. Она рванула собаку всеми когтями всех лап и исчезла. Вы бы видели, как сконфузилась Рада! «Что это было?» — вопрошал её взгляд. Я же перевёл дыхание. Слава Богу, что кошка провела раунд молниеносно – Роза как-то галопировала с ней на спине не менее ста метров. Бесстрашная Роза тогда впервые, наверное, узнала что такое ужас.

Дорины смеялись. Их злобный и в меру крупный Мухтар при виде кошки-мамы прячется в будку, но и там не чувствует себя в полной безопасности.

И уже после этого, совсем недавно, возвращались мы домой краем поля. Гляжу – несётся Рада, радостно-яростная, на вышедшего из бурьяна кота. Небольшой кот, бурый, лохматый. Ну, думаю, что-то будет! Рада, конечно, полагала, что он задаст стрекача, и тогда уж  она себя покажет. Ей нравится погоня. Она у неё в крови. Но… Кот присел, поднял лапу и сказал громко и устало: «ша!» Ну, так мне показалось. Прошипел, значит, что-то. И Рада моя сразу успокоилась. Постояла-постояла, дождалась меня и побежала рядом. Правда, она оглядывалась. Оглянулся и я. Кот смотрел нам вслед, не меняя взгляда – сердито-усталого. Он как-то хмурился и был очень похож на одного моего знакомого, уверяющего, что жизнь – дерьмо, и вообще всё дерьмо, кроме пчёл, да и пчёлы, по большому счёту, тоже дерьмо.

Но это я уже забежал несколько вперёд. Прижался к сентябрю. А чуть раньше, 28 июля, достопочтенная моя Рада снова уединилась под верандой, и произвела на этот раз на свет уже не два, а семь себе подобных. Представьте, одного-то «дворника», пусть и милашку, трудно пристроить, а куда девать эту ораву? Рада поняла, что переборщила – мгновенно пустеющие молочные мешочки вынудили её в первый же день выбраться на волю. Она с радостью согласилась на прогулку.

Оставил я одного, пятнистого кобелька. Серо-белого. Как обошёлся с остальными – лучше промолчать, потому что не обошлось без валидола. Беда нашего мира в том, что на всех любви не хватает, что чаще всего купаются в ней те, кто менее всего её достоин. Да что я всё время истины изрекаю. И без меня умников сейчас – пруд пруди.

С кличкой я не спешил – кого там было кликать! Но как-то само собой получилось, что впервые выбравшегося из будки щенка я окликнул: «Бой!» И он поднял мордашку, посмотрел на меня мутновато-голубыми глазками и вильнул хвостиком. Как бы понял, что я обращаюсь к нему.

У него, как и у старшего брата Букета, как и у матери, с самого малого возраста были большие, просто огромные лапы.

Молока ему хватало, тепла хватало, всего хватало, а только вот стал он пищать-плакать, подолгу, неутомимо. И я наконец догадался сменить ему подстилку. Жара выдавливала из неё влагу и, видимо, поднималась вместе с невидимыми испарениями удушающая вонь. На новой подстилке Бой стал спать подолгу и сладко, навытяжку.

И вот ему уже месяц, ему нравится каша, но и мамино молоко нравится, его ещё много, и им, молочком маминым, хорошо запивать кашу. Вот ему уже полтора месяца. Каша и молоко. Хотя пора бы уже и не мучить мать. Но Рада не ропщет – пусть, мол, наслаждается. Однако на прогулках она чувствует, что соски горят, и она забегает в лужу, ложится на брюхо, охлаждает свой «доильный агрегат».

А вот характер у Боя совсем не такой, как у Букета. Ни я, ни Рада не могли заставить его зарычать. Он не подходил к чужой чашке, если видел свою, а если не видел – терпеливо ждал пока поест мать. Вскоре я стал свидетелем их игр. Маленькому Бою нравилось изображать из себя свирепого хищника и нападать на мамку сзади, хватать её за холку. Смешной! Холка у Рады – как у антилопы гну. Рада, лёжа на боку, придавливала его к земле одной своей тяжёлой лапой и держала, наблюдая, как он пытается вновь обрести свободу.

Не было учений, направленных на воспитание в кобельке агрессивности. Словно Рада ошибалась и принимала его за дочку.

Судьба его решилась внезапно и неожиданно. Заехавшие ко мне на час родственники сразу полюбили его и забрали с собой, чтобы отвезти своим родителям – на остров Русский. Кто бы мог подумать!

И мы остались вдвоём. И наблюдаем друг за другом. Постепенно она «вспоминает» свои детские привычки. Например, бежит-бежит впереди, потом останавливается, поворачивает назад и летит на меня с яростным рычанием. Тут я должен успеть схватить какой-нибудь прут, чтобы встретить её, так сказать, во всеоружии. Она лихо носится вокруг, я не могу, не успеваю хлестнуть её по спине. И вот она резко, мгновенно ложится на живот. Тут уж, как сказал кот, ша. Не только не бей, даже не замахивайся. Это наше правило. Лежащую не бьют.

Конечно, хотел бы я знать – кто отец Букета, кто отец Боя, один ли у них отец? Но тайна сия велика есть: даже свободная собачья любовь, оказывается, иногда тщательно скрывается. И это, представьте, мне очень нравится. Это как-то вселяет надежду на то, что люди тоже будут вести себя скромнее.

И всё-таки, мне кажется, сердце её тянется к Бучу – соседскому кобелю красно-серого цвета, умному, красивому, весёлому и бесстрашному. Я видел, как они играли, как Рада ждала, не нападала на него, когда он лежал на животе. И когда мы идём гулять или возвращаемся, проходя рядом с вольерой Буча, обязательно навещаем его. И Рада тянется к нему, чтобы поцеловать через щель в досках.

Она – настоящая хозяйка двора, мне с ней спокойно. Сейчас вот думаю: что бы я без неё делал? Нет, не хочу даже представлять. Может, она не рождена для охоты, да мне это и не надо, мне достаточно того, что она ликует, гоняя полёвок и кузнечиков. Она ест и тех, и других, разнообразит, так сказать, свой рацион. Роза же мышей давила, но не ела, кузнечиков вообще не замечала.

И не надо мне чистокровных лаек, чистокровных легавых, или же всяких там борзых да водолазов. У моей любимой дворняги тоже чистая кровь, как и совесть. Знаю, что она никогда не подумала обо мне плохо. И буду делать всё, чтобы никогда не подумала.

                                                                                                                     

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

58